Да не могу я сейчас, понимаете? Экзамен, через час! — Катя всхлипывала, прижимая учебник по высшей математике, который был похож на давно забытый кусок бумаги, всё в пятнах и с порванными страницами.
— Катенька, милая, ну кто же знал, что бабушка упадет? — голос Марины был мягким, но с какой-то ноткой усталости. Она ловко схватила девушку за плечи, будто хотела её приклеить к земле. — Иди на свой экзамен, я тут как-нибудь справлюсь. Не переживай. Я за Анной Павловной присмотрю, лекарства ей дам.
— Марина Алексеевна, вы прям спасительница, — Катя бросилась к ней на шею, точно птенец к матери. — Всё, бегу! И вечером забегу, обещаю! А может, бабушке фруктов купить?
— Иди уже, опоздаешь, — Марина легонько подтолкнула её в сторону двери. — С фруктами я справлюсь. Не переживай, давай, удачи тебе!
Марина осталась стоять в прихожей и смотрела, как Катя исчезает в подъезде. Утро, как всегда, — с заботами, с тяжёлым дыханием. Если бы она думала о том, сколько времени уходит на чужие беды, она бы, наверное, давно застряла где-то между дверями, не способная ни шагать дальше, ни вернуться. Но Марина не думала. Это было её. Жить ради других стало такой же привычкой, как пить воду. Просто помощь, без вопросов.
Ты опять этим благотворительностью занимаешься? — раздался знакомый голос из кухни. Марина обернулась — это был её муж, Андрей, с щетиной и серыми глазами, такими знакомыми, такими родными. Он стоял на пороге, как лев в своей пустой клетке.
— У Анны Павловны давление, а у Кати экзамен, — она проговорила это спокойно, будто так и должно быть. — Ты завтракал?
Да, перехватил в офисе. А вот насчёт мамы… — Андрей поднял взгляд, как будто собирался выложить весь спектр своих переживаний.
— Что, что случилось? — Марина замерла возле холодильника, так и не решившись открыть его дверцы. А, может, она просто ждала его ответа.
Да ничего особенного… — он сел на край стула, чуть наклонившись вперёд, будто был готов скрыть что-то важное. — Маме нужно обследование. На три дня. И она просит остановиться у нас.
Марина не сразу отреагировала. Всё, что она чувствовала — лёгкое ощущение кислоты во рту, как будто всё вдруг начало опрокидываться.
— Конечно, пусть приезжает, — она всё-таки кивнула, даже не повернувшись к нему. — Когда?
— В следующий четверг, — Андрей улыбнулся с той лёгкостью, которая была ему присуща, но в глазах мелькала тень.
Неделя пролетела, как сжёванная бумага, с которыми не хочется больше ничего делать. Всё перемешалось — и работа, и обязательства, и её собственные мысли.
И вот, наступил тот день. Четверг — с его неумолимой прямотой. В дверях уже стояла Галина Петровна. Высокая, идеально одетая, с аккуратно уложенной прической и маникюром. Прямо как в старом фильме. Никакой теплоты, но и никакой холодности, только это бесконечное ощущение, что ты живёшь в театре.
— Здравствуй, Мариш, — сказала она, с лёгким укором в голосе. И тут же вытянула шею, как бы проверяя, на сколько Марина готова к тому, чтобы её встречать.
— Здравствуйте, Галина Петровна! Проходите, мы вас ждали. Устали с дороги? Я подготовила вам комнату, всё как вы любите.
Галина Петровна только покачала головой. Всё как обычно — ни одной лишней эмоции, ни одного лишнего слова.
Весь вечер был как натянутый канат. В комнате — какая-то тяжесть, непонятное напряжение, которое сидело в воздухе и поджигало нервы. Галина Петровна, как всегда, осматривала квартиру глазами, полными упрёка и скрытого презрения. Поджимала губы, шевелила бровями, но молчала, будто все вокруг неё должно было быть не так. Трудно сказать, что ей не нравилось больше: это убранство или сама Марина, которая, как всегда, была в своём праве. Молча, в своей тяжёлой манере, свекровь пережёвывала каждый уголок.
Но тут — звонок в дверь.
— Это что, частая у вас практика — гостей в такое время? — сказала Галина Петровна, не выдержав.
Марина повернулась, быстро сделала вид, что не заметила того взгляда, что был приклеен к ней, как навязчивый мокрый след.
— По-разному бывает, — пожала плечами, не глядя на свекровь. — У кого какая нужда. Но, в принципе, квартиру я купила сама, и ваш сын не вложился. Правила тут устанавливаю я, — она ответила твердо, будто на это всё и рассчитывала. Свекровь встретила её взгляд, и, наверное, на долю секунды между ними даже мелькнула искорка уважения. Но это было похоже на мимолётный пожар, который вот-вот погасит дождь. — И да, у меня часто бывают гости, — добавила она. — Потому что людям нужна помощь.
Галина Петровна только поджала губы, но больше не сказала ничего. Видимо, её молчание было даже более выразительным.
Марина пошла открывать дверь, а там — Степан Игнатьевич, профессор из соседнего подъезда. Пожилой мужчина с искривленной спиной и воспалёнными глазами, которые всегда были наполнены беспокойством.
— Мариночка, миленькая, выручай! Ноутбук совсем с ума сошел, а мне завтра лекцию читать… — он таращил глаза, немножко потирая лоб.
— Проходите, сейчас разберемся, — Марина кивнула, проводя его в комнату.
Пока она ковырялась с ноутбуком, Галина Петровна сидела в кресле, как на иголках. В воздухе витала какая-то неизбежная тяжесть, что-то отчаянное, что не позволяет расслабиться.
Когда Степан Игнатьевич наконец ушёл, Галина Петровна снова не выдержала.
— А Андрей в курсе, что ты превратила его дом в проходной двор? — её голос был холодным, как льдинка.
— Во-первых, это мой дом, — спокойно ответила Марина, не испытывая ни малейшего напряжения. — Я купила эту квартиру до того, как познакомилась с Андреем. И, во-вторых, да, он в курсе. И, знаете, поддерживает. — Она не зря акцентировала на слове «поддерживает».
— Поддерживает? — свекровь изогнула бровь, а её лицо стало таким, как будто в нём наконец проглянуло недовольство. — Он же руководитель отдела! Ему нужен отдых после работы, а не вот это вот всё…
На этот раз в дверь снова позвонили. Марина, как обычно, не удивилась. На пороге стояла Светлана — хрупкая блондика, с заплаканными глазами и носом, красным от слёз.
— Марина, прости, что так поздно… Можно к тебе? — голос дрожал, как у человека, который только что пережил шторм.
— Конечно, Света, проходи, — Марина пропустила её в квартиру, стараясь не обращать внимания на очередную волну недовольства, которая уже накрыла свекровь. — Что случилось?
Светлана села на диван, вытирая слёзы. Она была совсем другой — не та жизнерадостная, энергичная женщина, которую Марина привыкла видеть. Всё её лицо было побитое, потерянное.
— Понимаешь, у нас в саду сокращения… — она всхлипнула, будто слова прилипли к горлу. — И меня… меня тоже… А у меня кредит за учебу, и мама болеет…
Галина Петровна демонстративно поднялась с кресла, словно чаша терпения переполнилась.
— Пойду я спать, — сказала она, махнув рукой, как будто тут вообще не было ничего, что стоило бы обсуждать. — Устала с дороги.
Когда она ушла, Марина села рядом с Светой, снова ощущая, как тянет в груди.
— Так, давай по порядку. Когда тебя предупредили?
— Сегодня… Сказали, что через две недели… — Света достала платок, который уже стал мокрым от слёз. — Я не знаю, что делать. Куда идти?
Марина вздохнула, откидывая волосы назад. Она задумалась, но быстро поняла, что надо действовать.
— У меня есть знакомая в частном садике, — сказала она, глядя в глаза Светлане. — Помнишь Ольгу? Которая нам помогала с новогодним утренником в прошлом году? У них как раз искали воспитателя.
— Правда? — Света подняла глаза, и в них наконец появилась хоть какая-то искорка надежды. — А ты можешь…
— Конечно. Сейчас позвоню.
Через полчаса Света уже уходила с улыбкой, как будто на ней только что развеяли все тучи. Ольга пригласила её на собеседование на завтра. Вроде бы всё как-то решилось.
— Спасибо тебе, — она обняла Марину. — Я не знаю, что бы без тебя делала.
Марина посмотрела на неё и улыбнулась в ответ, но что-то было в этом моменте слишком… легко. Как будто и не было всех этих бед и переживаний, как будто жизнь всегда так просто решалась. Но для Светы, наверное, было хоть какое-то облегчение. А это уже было важным.
Утром Галина Петровна встала раньше всех, как всегда. Ранние часы для неё были как личное время, когда можно спокойно настроиться на день и подумать о чём-то важном — или, наоборот, просто посидеть в тишине. Когда Марина вышла на кухню, свекровь уже сидела, подтянувшись в кресле, с чашкой кофе, взглядом наблюдая за своим утренним ритуалом.
— А я думала, ты ещё спишь. После вчерашних… — она замолкла, как будто слово «посетители» уже было отдельным приговором.
— Нет, я привыкла рано вставать, — Марина включила чайник, стараясь не обратить внимания на тон свекрови. — У нас сегодня много дел.
— Много дел? — Галина Петровна приподняла бровь. — Опять кому-то помогать будешь?
— Да, Анне Павловне нужно в поликлинику, а потом… — Марина не успела договорить, как в дверь позвонили.
На пороге стояла Катя — та самая студентка, с которой они не так давно обсуждали экзамены.
— Марина Алексеевна! — глаза за стеклами очков сияли, как в тот день, когда она впервые пришла к Марине. — Я сдала! На отлично! Это всё благодаря вам!
— Катюша, молодец! — Марина обняла девушку. — Проходи, расскажешь.
— Не могу, к бабушке бегу. Я вам тут это… — она протянула коробку. — Это пирожные. Я помню, что вы эти любите, лимонные, видела, как вы покупали их.
Галина Петровна стояла в кухне и наблюдала за сценой, как будто без всякого интереса, но с явным предчувствием какого-то недовольства.
Когда Катя ушла, она покачала головой, делая своё любимое «наблюдательное» выражение.
— И давно это у вас так? — свекровь наконец не выдержала.
— Что именно? — Марина поставила коробку на стол, пытаясь сохранить спокойствие.
— Вот это вот всё. Чужие люди, проблемы, благодарности…
— Не чужие, — мягко возразила Марина, — Просто люди. Которым иногда нужна помощь.
— А тебе не нужна? — вдруг спросила свекровь, и в её голосе было что-то неожиданно острое. — Ты же работаешь, дом ведёшь… Зачем тебе это?
Марина на секунду задумалась, смотря в окно. За стеклом начинался новый день. Люди спешили, мамы вели детей в садик, пожилые женщины устраивались на лавочках у подъезда.
— Знаете, Галина Петровна… Когда я только купила эту квартиру, было очень тяжело. Ипотека, ремонт, всё одна… И люди помогали. Кто советом, кто делом. Я тогда поняла — мы все связаны. И каждый может сделать жизнь другого чуточку легче.
— А свою? — свекровь поставила чашку на стол с таким видом, будто этот вопрос был подвешен в воздухе. — Свою жизнь ты когда собираешься делать легче?
Марина пожала плечами, но в голове отложился этот вопрос. Он болел, как невыносимая рана.
И тут, как всегда, появился Андрей, подставив свои плечи, как будто вся тяжесть мира могла бы раствориться под его рукой.
— Мама, ну что ты всё бубнишь, бубнишь? — он с любовью посмотрел на мать. — Ты же сама знаешь, что я познакомился с Мариной именно благодаря её… как ты говоришь, помощи всем подряд?
Галина Петровна удивленно посмотрела на сына, как будто узнала его только сейчас.
— Как это? Ты же говорил, что встретил её на работе?
— Не совсем, — Андрей улыбнулся, вспоминая тот момент. — Помнишь, три года назад я работал над важным проектом? Когда мой ноутбук сломался прямо перед презентацией?
— Конечно помню! — Галина Петровна недовольно надула губы. — Ты тогда чуть не опоздал на совещание.
— Так вот, — Андрей сел за стол, — я метался по району, в поисках компьютерного мастера. Все сервисы были заняты, время поджимало… И тут соседка, которой я помог донести сумки, говорит: «А вы к Марине зайдите, она всем с техникой помогает.»
Марина тихонько рассмеялась:
— Ты тогда ворвался ко мне такой взъерошенный, в дорогом костюме, но с растрёпанным галстуком…
— И ты за полчаса восстановила все файлы, — Андрей взял её за руку. — А потом ещё дала свой ноутбук, чтобы я успел доделать презентацию и перенести на свой по дороге на работу.
Галина Петровна нахмурилась, как старый дуб, которому не понравился ни дождик, ни утренний ветер:
— Постой, — сказала она, не веря своим ушам. — То есть ты просто отдала незнакомому человеку свой компьютер?
— Ну, во-первых, он был не совсем незнакомый – его привела Нина Степановна, а ей я доверяю. А во-вторых… — Марина пожала плечами. — Человеку нужна была помощь. Разве этого мало?
В дверь снова позвонили. На пороге стояла Нина Степановна — пожилая женщина в аккуратном платье в цветочек. Она протянула банку домашнего варенья, как будто это была какая-то святая реликвия.
— Мариночка, извини за ранний визит. Анна Павловна просила передать… — она протянула банку. — Это за вчерашнюю помощь.
— Что вы, Нина Степановна, не стоило! — Марина взяла банку с улыбкой. — Как она себя чувствует?
— Лучше, спасибо тебе. А я тут ещё хотела спросить… — Нина Степановна замялась, явно колеблясь. — У меня внучка приезжает, а я никак не могу понять, как этот… как его… байбер установить.
— Вайбер. Проходите, сейчас разберёмся, — Марина пропустила её в квартиру. — Кстати, познакомьтесь – это мама Андрея, Галина Петровна.
— Очень приятно! — Нина Степановна искренне улыбнулась. — А я всё гадала, когда же с вами познакомлюсь. Андрюша столько о вас рассказывал! А ваша невестка – просто чудо. Знаете, как она нам всем помогает?
Галина Петровна натянуто улыбнулась, как человек, которому не повезло с выбором подарка на день рождения.
— Да, я уже заметила…
— Вот я и говорю! — загорелась Нина Степановна. — Сейчас ведь как? Все по своим квартирам сидят, как в клетках, друг друга не знают, а тут… — она махнула рукой, как будто показывала какой-то сокровенный секрет. — Тут как островок тепла. И знаете, что самое главное?
— Ну удивите, — Галина Петровна невольно подалась вперед, как будто ждала чего-то вроде откровения, а может, и маленького потрясения.
— Люди сами меняются. Вот Света из сорок второй — как к Марине на чай зашла, так и с нами, старушками, здороваться начала, интересуется, не нужна ли помощь. А Катя, студентка, теперь моей соседке с компьютером помогает — говорит, Марина научила.
Андрей, как всегда, стоял немного в стороне, но, похоже, этот разговор ему был интересен. Он сжал руку жены, как бы подтверждая её правоту.
— А ещё расскажите, как мы всем подъездом Маргарите с переездом помогали.
— Не утомляйте Галину Петровну, — Марина направилась к Нине Степановне, словно чувствовала, что её свекровь заждалась чего-то другого. — Давайте лучше с вашим телефоном разберемся.
Но Галина Петровна неожиданно остановила её, как если бы почувствовала, что это важно.
— Нет-нет, расскажите про Маргариту. Мне… интересно.
— О, это настоящая история! — оживилась Нина Степановна. — Маргарита — художница, переезжала из другого города. Одна, с кучей картин и без денег. Мы сначала думали — очередная авантюристка, но она взяла и всю детскую площадку разрисовала! И подъезд! Бесплатно. Теперь у нас во дворе как в сказке.
— И что, все вот просто так помогали? — недоверчиво спросила Галина Петровна. Видно было, что её логика не могла уложить всё это в привычные рамки.
— А почему нет? — Марина пожала плечами, как будто это было самое естественное в мире. — Степан Игнатьевич красок купил — у него у сына строительный магазин. Катина бабушка обедами кормила, а Андрей…
— А я, — подхватил Андрей, — помог ей оформить документы. Теперь она официально работает иллюстратором детских книг.
Как будто только что у Галины Петровны открылся новый мир. Всё было как-то слишком просто, слишком… не по правилам. На секунду она даже замолчала.
В дверь снова позвонили. На пороге стоял высокий мужчина лет пятидесяти в строгом костюме, выглядящий, как будто только что сошел с экрана телевизора.
— Марина Алексеевна! — его голос прозвучал так, будто он должен был явиться на важное собрание. — Прошу прощения за ранний визит…
— Александр Викторович? — удивилась Марина. — Что-то случилось?
— Случилось! — мужчина просиял, как будто вот-вот родился новый великий художник. — Мою Машеньку в художественную школу приняли! Представляете, она им свои рисунки показала — те самые, которым Маргарита её учила…
— Это же замечательно! — Марина искренне обрадовалась, даже сердце сжалось от приятного удивления. — Проходите, расскажете.
— Некогда, на работу спешу. Я только… — он протянул конверт, как будто это была драгоценная бумага, которая должна была изменить ход истории. — Это пригласительные. На выставку. Маргарита организует, а моя Маша тоже будет участвовать.
Когда сосед ушел, Галина Петровна задумчиво произнесла:
— Постойте. Это же Александр Викторович Строгов? Директор строительной компании?
— Да, — кивнула Марина, как будто ничего удивительного не произошло. — А что?
— И он… вот так просто зашел? К вам?
— А что тут такого? — искренне удивился Андрей, как человек, который не понимает, что можно и не удивляться таким вещам. — Мам, ты же всегда говорила, что нужно строить связи, общаться с людьми…
— Но не так же! — Галина Петровна всплеснула руками, как будто в её мире кто-то только что перевернул все правила. — Это… это всё какое-то неправильное. Несерьезное.
— Да, — спокойно согласилась Марина. — Неправильное. Потому что правильного способа помогать людям не существует. Просто помогаешь — и всё.
— А взамен?
— А взамен… — Марина улыбнулась так, что Галина Петровна почувствовала, как её взгляд потихоньку теряет уверенность. — Взамен мир становится немного лучше. Разве этого мало?
В этот момент Галина Петровна не нашла, что ответить. Слишком много всего наложилось — и то, что она не могла понять, и то, что никак не укладывалось в её восприятие. Но было видно, что она задумалась. Может быть, в самом деле, не всё в жизни должно быть правильно.
Галина Петровна хотела что-то возразить, но в этот момент дверь открылась, и в квартиру буквально влетела девушка с огненно-рыжими волосами, как буря, неся в руках какие-то бумаги. Она была как яркая вспышка, которая ослепляла.
— Марина! Андрей! — она не могла скрыть своей радости. — Получилось! Меня взяли! В издательство!
Это была Маргарита — та самая художница, с зелеными глазами, полными огня. Её веснушки, кажется, сияли так ярко, что Галина Петровна невольно прикрыла глаза.
Все вокруг замерли, обнимались, поздравляли, обсуждали детали контракта, а Галина Петровна стояла в сторонке, как чужая, наблюдая, будто смотрела кино про какую-то совсем не свою жизнь. И вдруг осознала: её место здесь больше не существует.
— Это действительно чудо, — произнесла она себе под нос, но никто не услышал.
Вечером, когда Галина Петровна собирала чемодан, она вдруг поняла, что три дня прошли как один миг. Всё это время она была в гостях у чужой, непонятной реальности, где двери не закрываются, а люди издеваются над принципами, научившими её жить.
— Давайте я вам такси вызову, — предложила Марина, стоя в дверях.
— Не надо, — коротко ответила Галина Петровна. — Я уже вызвала.
Марина пожала плечами, как человек, который привык к тому, что все решения должны быть её. И вышла. В дверях как-то сразу стало пусто, и Галина Петровна почувствовала, как её старый мир всё дальше уходит.
Через пять минут снова постучали.
— Галина Петровна, можно?
— Входи, — она не торопилась, складывая свои вещи. Сердце немного щемило — не от того, что она уезжала, а от того, что у неё было ощущение, что всё это могло быть по-другому.
Марина вошла, села на край кровати, словно пыталась найти в себе силы сказать что-то важное.
— Я знаю, вы не одобряете мой образ жизни. Но…
— Нет, — неожиданно перебила её Галина Петровна. — Ты не знаешь.
Она выпрямилась и, не отрывая взгляда, посмотрела на невестку, как старик на молодого иноземца.
— Я не одобряю? Нет. Я не понимаю. Как можно жить с открытой дверью? Как можно доверять всем подряд? Как…
Запнулась. Словно что-то внутри неё перемкнуло, и она продолжила:
— Знаешь, когда я была молодой, мы тоже ходили друг к другу в гости, помогали. А потом… Потом всё изменилось. Каждый стал жить за своей дверью. Я привыкла. Решила, что так правильно.
Марина молчала, не перебивала, давая Гале выговориться.
— А теперь я приезжаю сюда, и… — Галина Петровна покачала головой, как будто искала объяснение тому, что видела. — Вижу то, что когда-то потеряла. И злюсь. На тебя. За то, что у тебя получается то, что я считала невозможным.
Марина встала и посмотрела в окно. Снаружи уже темнело. Посигналила машина, и она знала, что время вышло.
— Наверное, ваше такси, — сказала она, стараясь не смотреть в глаза свекрови, чтобы не почувствовать тяжести того, что лежало в этих словах.
Галина Петровна потянулась к ней и вдруг взяла за руку.
— Подожди. Я не договорила. Может быть… может быть, я была неправа.
Марина почувствовала, как эти слова тянулись тяжело, как раскалённый металл, но не ответила. Просто промолчала.
Через неделю Андрей получил звонок от матери.
— Сынок, а у нас тут в подъезде бабушка живёт, одинокая. Я тут подумала… Может, помочь ей с уборкой?
А ещё через месяц она снова позвонила:
— Представляешь, мы с соседками организовали кружок. Вяжем тёплые вещи для детского дома. Оказывается, Надежда Павловна сорок лет преподавала вязание…
А в декабре пришло сообщение для Марины: «Невестка, спасибо тебе. Ты была права — мир действительно становится лучше, когда помогаешь другим. У нас теперь весь подъезд как одна семья. Представляешь, я даже научилась пользоваться этим вашим вайбером – соседка научила. Так что теперь будем на связи. И да, я записалась волонтером в библиотеку. Оказывается, многим пожилым людям нужна помощь с компьютером. Кто бы мог подумать, что на пенсии жизнь может быть такой насыщенной?»
Марина прочитала это сообщение и показала мужу. Он обнял её, как будто именно это и было её миссией.
— Знаешь, а ведь мама всегда такой была. Просто забыла об этом. А ты помогла ей вспомнить.
— Нет, — покачала головой Марина. — Она сама вспомнила. Просто иногда нужно увидеть, что другая жизнь возможна. А дальше… дальше каждый решает сам.
Всё остальное уже не имело значения