— Я намерена оспорить наследство, — сказала Вика, не отводя взгляда от бывшей подруги.
— Делай что хочешь, милая. Только решать наше разногласие будем в суде, — Юля встала из-за стола, бросила салфетку и ушла из кафе, оставив Вику одну.
«Попила кофе в одиночестве», — думала она по дороге домой. Только успела заказать чашку ароматного кофе, как ниоткуда сказала Вика и начала разговор о наследстве. И зачем только пришла?
Дома Юля рухнула на диван и закрыла глаза. Дочь была на занятиях, в квартире царила Тишина, позволившая ей остаться наедине со своим воздействием. Неужели Вика решится пойти в суд? Она всегда была готова спорить даже из-за пустяка, а здесь ставка намного выше.
Юля усмехнулась. Раньше они делили между собой мужа, теперь же будут делить имущество — уже с его сыном. Только вот выгорит ли это у Вики?
Она встала, взяла рамку с фотографией Сергея, на которой он был всё ещё жив, и глубоко поняла:
— Ну и зачем ты это сделал? Серёжа… Почему ты предал меня именно тогда, когда мне было так тяжело? Из-за того, что я меньше времени тебе уделяла?
У Юли болел отец. Он воспитал ее одного, без матери, которая умерла рано. У него были женщины, но ни одна из них так и не стала частью их семьи — Игорь Петрович не хотел, чтобы у дочери появилась мачеха.
Когда болезнь отца острилась, Юля сразу же решила перевезти его к себе. Посоветовавшись с мужем, она сделала так, чтобы отец был рядом — в просторном доме, где никто ему не мешал, забота окружала его постоянно. Впервые приехала свечь, вечером Юля сама присматривала за отцом. Но он оставался слабее, и надежда стала всё привлекательнее.
Сергей, но в какой-то момент стал реже появляться дома. Сегодня, по командированию. Юля догадалась, что это может значить, но не хотела верить. Они десять лет вместе, у них общая дочь, они строят жизнь… Муж до сих пор порил цветы, говорил ласковые слова. Нет, наверное, она просто слишком мнительная.
Год прошёл. Отец умер в субботу вечером. Юля не могла дозвониться до Сергея, как и до Вики. «Наверное, уверена», — подумала она про подругу, привыкшую выключать телефон во время занятий. А Сергей, как назло, уехал в Питер.
С вызовом скорой и полицией Юля справилась сама. На следующее утро приехала к свечам. Та приняла ее с объятиями и соболезнованиями. После долгих разговоров Юля попросила оставить Дашу у бабушки — ей нужно было всё устроиться. Сказала, что управится, хотя сердце болело.
Когда вернулась в город, первым делом заехала в Вике. Подруга должна понять — ведь пять лет назад она сама пережила мать. Машина Вики была на месте. Дверь открылась бледная, встревоженная Вика.
— Юль, что ты здесь делаешь? Почему не предупредила?
— Папы больше нет. Я думаю дозвониться… — Юля снова заплакала.
Из изменения квартиры раздался голос:
— Викусь, а ты чего, уже заказала еду?
Юля забежала целиком и увидела Сергея. Без лишних слов стало ясно — он провёл ночь с Викой. Несколько ударов — и она выбежала на улицу, дрожащими руками завела машину и уехала. Дома она упала на пол и зарыдала, как подъем.
Сергей вернулся через несколько минут. Он не отрицал ничего. Только просил прощения, говорил, что ошибся, что любит семью, что Вика для него — лишь лишь случайность. Юле было невыносимо больно. Вчера потеряла отца, сегодня — узнала о предательстве мужа и лучших подруг. Оказывается, она стала героиней шаблонной мелодрамы, которая любила ее свечу. А теперь — ей досталась главная роль.
Если бы не помощь Сергее с похоронами, если бы не ее собственное эмоциональное истощение, возможно, она нашла бы уйти. Но в тот момент ей понадобилась опора, и она поверила в его раскаяние. Его мать тоже умоляла простить, гневалась на сына, как никогда раньше. Сергей молчал, принимая всё, что ему было предназначено.
Обида осталась внутри, но Сергей старался загладить вину: дарилми, вниманием, заботой. Для Дашеньки они сохраняют видимость нормальной семьи.
Может быть, за это время Юля смогла разобраться с трупами чувств, но случилось страшное — в сильный дождь Сергей не справился с управлением, машина вылетела в кювет и перевернулась. Спасти его не удалось…
Как пережили те дни Юля, ее дочь Даша и свечь — невозможно передать словами. Это были чужие дни, прожитые сквозь плотный туман скорби. Каждый шаг давался с трудом, каждое мгновение было пропитано невыносимой тоской. Они молчали, плакали, Пытались быть рядом друг с другом, чтобы не утонуть в горе.
Но на девятый день после похорон, во время поминок, в дом вошла Вика.
Юля встретила ее у дверей, не подпуская в гостиную, где собрались друзья и коллеги Сергея.
— Зачем ты пришла? — спросила она тихо, стараясь не повышать голос.
— Помянуть, — просто ответила Вика.
— Убирайся отсюда. Не желаю видеть тебя в этом доме, — прошептала Юля, сжав зубы.
— А я не могу помянуть отца своего ребенка? — произнесла Вика, и ее слова прозвучали как гром среди ясного неба.
— Что ты сказала?
— Я беременна. Серёжа знал об этом. Посмотри сама.
Она протянула телефон. На экране была их переписка. Сергей пишет, что между ними ничего не может быть, что он остается с семьей и любит Юлю. Ниже — его молчание в ответ на ее просьбы. Далее фото теста с двумя полосками и сообщение: «Я беременна. Это твой ребенок. Срок уже третий месяц».
Дальше — обещания Вики, что других мужчин у нее не было, и уверенность Сергея, что он обеспечит ребёнку, но семья не бросит.
— Вот так вот, подруга. Срок примерно на тот момент был такой, что зачатие пришлось сделать в наш последний раз. Так что теперь у Дашки будет брат или сестра.
— Какая ты мне подруга? — Юля осторожно сдерживала ярость.
— Ну, а почему бы нам не помириться? Серёжи больше нет. Но у нас дети общие — пусть пока один, но будет двое. Зачем делиться?
— Убирайся, — холодно бросила Юля.
Вика усмехнулась, направилась к двери, но вдруг остановилась и, почти шёпотом, добавила:
— Хотя знаешь… Есть чем поделиться. Дом, машина, сбережения. Я знаю, у Серёжи была кругленькая длина. Видела, когда он купил билеты. Так что, дорогая, всё это положено разделить на троих: тебе, Дашке и мой ребёнку. И если мне удастся оформить наследство до истечения срока, то получу свою долю. Ничего личного — всё по закону.
— Флаг в руки, — процедила Юля, чувствуя, как внутри всё сжимается.
Позже у Юли терзалась мысль: а что, если Вика действительно сможет найти свое право? Если суд признать ребенка Сергеева? Тогда ей придется делить имущество. Она могла запросить ДНК-тест, представить переписку, где Сергей принимает отцовство…
Неужели эта женщина не только разрушила ее семью, но еще и собирается забрать часть наследства?
— Что будешь делать, если она подаст в суд? — произнесла свечь.
— Не знаю, мама…
— А я знаю. Я тоже наследник первой очереди, и пойду к нотариусу. Постараюсь, чтобы ей меньше досталось.
— Но ведь это ваш внук или внучка, мама.
— Если это правда. А я в это не верю, Юленька.
Юля удивлённо посмотрела на женщину.
— Почему?
— Помнишь, когда ты их застала… Я тогда пошла к Вике на работу. Гарантирована возможность держаться подальше от моего сына. И слышала, как она говорила с другим мужчиной. Ему требовалось, чтобы она вышла за него замуж, а она из склада говорила, что ей нужно время, что она «ещё не со всем разобралась». Так что, возможно, этот рост не Сергеев.
Слова свечи больно кольнули. Да, Вика всегда была свободной, легкомысленной, легко меняющей партнёров. Но если это не подняться Сергея, то зачем ей понадобилось всё это?
В Юле боролись страх и надежда. Осталось дождаться рождения малыша. Однако срок принятия наследства подошел к концу, и Вика не могла оформить документы на нерождённого ребёнка. Поэтому в нотариальную контору пришли Юля и ее свечи, прежде чем затрагивать интересы живых наследников: матери и дочери покойного.
Через две недели после родов Вика пришла в любимое кафе Юли. Та часто приходила сюда после работы, чтобы немного развлечься. И сегодня она была здесь.
Вика подошла к столу, чтобы объявить: она будет понижать права своего сына. Но Юля смотрела на нее с холодным спокойствием — она знала, что у Вики ничего не выйдет.
За день до родов Вика прислала сообщение:
«Готовься, скоро родится сын Серёжи».
Юля была на нервах. Совсем иначе чувствовала себя свечь — она даже собиралась сходить в роддом.
— Хочу узнать, когда выписка. В конце концов, у меня родился внук. Может, похоже на Серёжу?
— Вы действительно пойдёте?
— Конечно! Гляну на него, проверю.
Но Вика попросила не встречать ее из роддома:
— Лучше вечером. Цветы и шары мне сейчас ни к чему. Лучше возьмите с собой памперсы, их много понадобится. Кроватку я ещё не успела купить.
Юля задумалась. Почему Вика не хочет, чтобы бабушка была на выписке? Что-то было не так. Ее ноги сами понесли к родильному дому.
Она ждала больше часа. И вот, наконец, из дверей показались Вика и молодой мужчина, держащий на руках новорождённого. Они улыбались, обнимались, сели в украшенную синей лентой машину с надписью: «Спасибо за сына».
— Ну что же… Суд так суд, — пробормотала Юля, чувствуя, как внутри всё утихает.
На первом же заседании Вика выступила как истец. Она думает, что ее сын — сын Сергея. Предъявляла переписку, в которой он согласился с этим. Юля не стала скрывать правду — да, у мужа была интрижка, да, он мог быть отцом. Но без ДНК-теста это всего лишь слова.
— Я хочу, чтобы Виктория сделала тест ДНК. За свой счёт, раз уж это в ней удивительно. Могу передать подарки от своей дочери — волосы, слюну, кровь. Что угодно.
Вика смотрела на нее с ненавистью, но Юля продолжала невозмутимой.
Ждать решения было страшно. Но сделать большего не было. Причина оказалась простой — тест ДНК не подтвердил родство.
— С одной стороны, я эта рада, — сказала свечевь. — А с другой… как-то грустно. После Сергея не осталось сына, продолжателя рода.
— Зато эта ложь и грязь от нас откатились. Теперь можно начать жить дальше.
Юля не знала, как забыть эти дни. Но у нее осталась Даша. Ради нее она осталась с любой бедой. А Вика — пусть жизнь сама разберётся с теми, кто пытается построить счастье на чужом горе.